Esti libera. Быть свободным. Ваш личный путеводитель по миру свободы. Книга свободного человека. Философия и политика, экономика и мир искусства, социум и личности, наука и технологии - ничто не укроется от внимания.
X

фильтры:
Быть свободным
Атрибуты свободы
Наши проекты
Свинокот
Новости
Технологии
Интернет
Финансы
Копирайт
Творчество
 
X
X
БЫТЬ СВОБОДНЫМ


Шаманы XX-го века
6. Джон Каннингем Лилли

Alex Sho 10.05.2016
Первая часть - Intro
Вторая часть - Хофманн
Третья часть - Шульгин
Четвёртая часть — Уоссон
Пятая часть - Лири


6. Джон Каннингем Лилли (1915 - 2001)
«Мое единственное стремление - быть свободным - "исследовать, а не использовать". Я делюсь тем, что испытал, поскольку моя профессия - искать, найти, рассмотреть, написать, оставаясь в пределах науки. Пусть другие используют в своей профессии, бизнесе, занятиях то, что мне посчастливилось найти. Я обнаружил, что как только становлюсь заинтересованным коммерчески, политически или как-нибудь еще, я теряю то, что более всего ценю - объективность, беспристрастность, непредвзятость, возможность свободно исследовать ум как естественный объект. Делать деньги, лечить кого-то, руководить, быть избранным, быть специалистом в своей науке - все это необходимо и нуждается в личностях высокоинтеллектуальных, зрелых и преданных делу. Так уж оказалось, что я не стал одним из них - возможно, я и делал попытки, но все-таки не выбрал этого.»

Лилли был одним из самых странных учёных среди тех, кто занимался изучением сознания и психоделиков. Конечно все эти учёные были людьми неординарными. Но если говорить про необычность, то Джон Лилли был безусловным чемпионом.
«Что, Джон Лилли? Да он же совсем спятил!» - подобное мнение сопровождало его всю жизнь и всю жизнь он раз за разом блестяще опровергал все эти провокации.
Даже в Википедии мы находим фразу: «В итоге его карьера приняла другой оборот, став чем-то средним между исследованиями учёного, исканиями мистика и писательским трудом». Эта характеристика в общем верна, но не стоит торопиться её безоговорочно утверждать. Что именно в ней не так мы разберёмся, если немного окунёмся в биографию этого исследователя и попытаемся понять, какой путь он прошёл.

В 1938-м году Лилли закончил с успехом Калифорнийский технологий институт. После этого он четыре года изучал анатомию и физиологию мозга в Военно-медицинской школе Дартмутского колледжа и Университете штата Пенсильвания. Получил медицинскую степень в 1942-м году. После войны он практиковался в психоанализе опять же в Университете штата Пенсильвания. Все эти учебно-исследовательские заведения являются элитными. Такие факты необходимо отмечать для понимания того, кто именно делал психоделическую революцию 60-х.
В этом же ключе важно отметить, что его близкими друзьями и знакомыми, которые отдавали ему должное как мыслителю и исследователю, были не только выдающиеся деятели психоделической контркультуры, включая Тимоти Лири, Ричарда Алперта, Аллена Гинзберга, но и многие другие неординарные люди. Например, известный учёный-универсалист Грегори Бейтсон или великий физик-теоретик Ричард Фейнман. Все они были частыми гостями в его доме.

Очевидно, что обучение в технологическом институте не прошло даром. Лилли неоднократно проявлял себя не только как нейролог, биолог или психолог, но и талантливый инженер.
Во время Второй мировой Лилли исследовал физиологию высотных полётов и изобрёл приборы для измерения глазного давления.

После войны наука возвращалась в своё обычное русло. Это было время, когда начиналось активное исследование мозга и сознания человека. И Лилли оказался в самом центре этих исследований задолго до «психоделического бума».
В 1951 году он спроектировал систему, которая могла отображать мозговую активность на экране электронно-лучевой трубки.

Несколько позже перед научным сообществом встал вопрос: является ли человеческий мозг автономным инструментом или же он способен нормально работать только в непрекращающемся потоке информации? Иначе говоря — является ли мозг «закрытой» или «открытой» системой?
Лилли опять проявил свой незаурядный инженерный талант и в 1954 году специально для решения этой задачи спроектировал камеру сенсорной депривации. Смысл этого устройства состоит в том, что человека полностью изолируют от внешнего мира в специальной капсуле — нет света, звука, запахов, температуры (температура тела). Даже вестибулярный аппарат остаётся без информации, поскольку имитируется невесомость с помощью жидкости высокой плотности, в которой находится испытатель.
Лилли блестяще доказал, что мозг является открытой системой и не может слишком долго функционировать в обычном режиме без внешней информации. Через некоторое, обычно продолжительное, время (очень индивидуальное для всех) неизбежно начинаются конвульсии, галлюцинации или испытатель впадает в состояние, близкое к коматозному.
Полученный результат чрезвычайно важен, но и в современных нам работах довольно часто игнорируется факт того, что мозг человека с информационной точки зрения является открытой системой.
В то же время при небольших временных промежутках камера сенсорной депривации оказалась прекрасным средством для расслабления, отдыха, медитации.
А учёные получили замечательный инструмент для исследования изменённых состояний сознания без применения психоактивных веществ. Проблема тут одна: хорошая камера — очень недешёвая игрушка.


Потом наступили 60-е и грянул бум исследования психоделиков. Разумеется Джон Лилли, как один из ведущих специалистов по исследованию сознания и мозга, не мог остаться в стороне. Но насколько странно было то, что он делал!
Он пытался найти методы коммуникации с дельфинами с помощью ЛСД и своей изоляционной камеры.
«Что, Джон Лилли? Да он же совсем спятил!»
А как ещё можно было объяснить, когда дельфины, ЛСД и камера мешаются в одну кучу? Однако не стоит торопиться. В 1967-м году выходит книга «Программирование и метапрограммирование человеческого биокомпьютера» с обобщением результатов экспериментов и всё становится на свои места.

На самом деле Лилли был прекрасно знаком с идеями Тимоти Лири о возможности переимпринтирования и неоднократно ссылался на его работы. Однако сам Лилли подходил к вопросу переимпринтирования несколько с другой стороны. Он изначально рассматривал человеческий мозг как некоторый биокомпьютер, а импринты — как очень глубоко «зарытые» программы(метапрограммы), доступ к управлению которыми возможен только из особых, изменённых состояний сознания.

На первый взгляд кажется, что это очевидные аналогии. На самом же деле не стоит забывать, что это была середина 60-х, компьютеры были чрезвычайной редкостью, их мало кто понимал, и подобный подход был весьма революционным, он на пару десятилетий опередил своё время.
Даже сам Тимоти Лири стал широко пользоваться подобными аналогиями (мозг — компьютер) лишь в 80-х годах, когда компьютеры стали получать широкое распространение.
Фактически же исследователи двигались параллельными курсами, подтверждая работы друг друга.

«Предполагается, что эта теория будет полезна для понимания и программирования не только самих себя, но и других. Она может быть использована для того, чтобы достичь глубин истинно человеческого общения. Предлагаемые понятия могут быть применены и в пределах современных представлений о человеческой психике, и для того, чтобы совместными усилиями многих исследователей пойти дальше в разработке теории программирования и перепрограммирования человеческого поведения. На это автор по крайней мере надеется. И только время и упорная работа смогут подтвердить или опровергнуть исходные рабочие гипотезы.»

Камера сенсорной депривации использовалась Джоном Лилли, как своеобразный усилитель действия ЛСД. Осталось только разобраться, а с какого бока сюда затесались дельфины? На самом деле всё не так уж запутано и вполне понятно.
Для регистрации эффекта изменения сознания необходимо было поставить цель, оценивая достижение которой, можно судить о факте изменения сознания.
Тимоти Лири вызывал экстатические состояния у священнослужителей и работал с заключёнными. Потом проводил статистический анализ. Например у заключённых, которых переимпринтировали, подсчитывалось количество рецидивов после освобождения по сравнению с контрольной группой.
Лилли пошёл по другому пути. Целью изменения сознания ставилась межвидовая коммуникация. Иначе говоря факт установления контакта с дельфинами подтверждал бы реальность изменения (расширения) сознания человека, пытающегося установить контакт. Задача чрезвычайно сложная. Понятно, что это не просто взять и выучить новый язык. У дельфинов просто нет языка в том смысле, который мы в это вкладываем. Предстояло усвоить целую систему видового восприятия. Без изменения (расширения) сознания это невозможно.

Лилли получил множество частных подтверждений своей теории. Однако, в отличии от Лири, можно сказать что в целом он потерпел фиаско. Почему? Пожалуй сейчас, в начале 21-го века, мы можем ответить на этот вопрос просто потому, что стали работать с большими объёмами информации.
Гениальный Ломоносов в своё время предположил, что свет является колебанием. Потрясающая догадка! Он пытался получить подтверждение своей гипотезы, пытаясь увидеть свет от звучащего камертона в тёмной комнате. Ошибка не качественная, но количественная - всего лишь в частоте колебаний!
Возможно, что Лилли был абсолютно прав, но недооценил тот объём информации, с которым ему предстояло работать. Всё та же количественная ошибка.
Случаи своеобразных межвидовых коммуникаций происходили, например — Маугли (образно выражаясь). Известны трагические случаи, когда человеческие дети вырастали в стае волков и могли с ними коммуницировать, но при этом они навсегда утрачивали возможность человеческого общения. Один вид может воспитать другой и межвидового порога не будет.
Однако можно ли вообще усвоить системы восприятия сразу двух видов? Хватит ли «вычислительных возможностей» мозга для этого? Если и да, то контактёру, скорее всего, придётся пробыть в изменённом состоянии сознания время, соизмеримое со временем воспитания детёныша для усвоения всех видовых систем взаимодействия. И опять же, - это будет во многом субъективный результат. Возможно, что Лилли и добился чего-то. Возможно, что в понимании дельфинов он приблизился к уровню малолетнего детёныша. Этим можно объяснить его отчёты, которые не смогли подтвердить другие экспериментаторы.

Чуть позже он ещё раз всех удивил. Когда все кругом исследовали чистые психоделики — ЛСД, мескалин, псилоцибин, - Джон Лилли неожиданно для всех принялся исследовать кетамин. А надо сказать, что ощущения, вызываемые кетамином, весьма далеки от приятных для большинства людей.
«Что, Джон Лилли? Да он же совсем спятил!» - это становилось уже своеобразной нормой.
Кетамин оказывает диссоциативное действие на восприятие. Говоря иначе человек под действием кетамина начинает утрачивать собственное «Я», вплоть до полной потери. Может ассоциировать себя либо с окружением, либо вообще ни с чем.
Интерес к кетамину и прочим диссоциативам (например PCP) со стороны Лилли может быть объяснён его необыкновенной тягой к объективности. Уменьшение значимости своего «Я» очень хорошо согласуется с объективным восприятием.

«....что более всего ценю - объективность, беспристрастность, непредвзятость, возможность свободно исследовать ум как естественный объект.»

В любых других областях науки это было бы несомненным преимуществом! Но здесь он вступил на зыбкую почву исследования сознания.

Если мы рассмотрим работы Тимоти Лири и Саши Шульгина, то увидим, что они довольно быстро пересмотрели жёсткую парадигму строгой объективной научной методологии. Они увидели, что предмет их исследований очень сильно завязан на субъективные ощущения и поэтому требуется дуальность — научная методология с одной стороны, а с другой субъективный эмпирический подход. И они почти сразу приняли это.
Разумеется, что Лилли также видел необычность предмета исследований. Но он был из другого теста! Этот несгибаемый рыцарь науки сражался до последнего, пытаясь сохранить абсолютную объективность. Вероятно, что здесь сыграла роль и его инженерная подготовка. Технари склонны к строгому формализму. Что мы получили в итоге?
Мы получили чрезвычайно трудночитаемые тексты, очень сложное изложение материала. Сложнейшие конструкции, которые призываются для того, чтобы описывать достаточно простые субъективные ощущения через призму объективного восприятия.
Это парадоксальным образом придавало его работам какой-то мистический налёт. Вероятно он чувствовал, что что-то не так и сам неоднократно удивлялся, что его работы имеют такую огромную популярность.

Безусловно, он ушёл дальше любого, сохраняя объективную методологию. В любой другой области науки он был бы непререкаемым гением, но Джон Лилли явно не тот, кто ищет легких путей. И всё-таки в один прекрасный момент он признал, что такие методы здесь не вполне подходят.
Произошло странное — как будто он преодолевал невероятное сопротивление, сжимая огромную пружину. Но однажды он не устоял на ногах и эта пружина отбросила его в сторону эмпирического восприятия, которое он, со свойственной ему смелостью, совершенно не боится описывать языком мистицизма. Перелом этот связан с книгой «Учёный: метафизическая автобиография».
В итоге получилось, что он принял ту же самую дуальность, за которую ратовали многие исследователи сознания, только эта дуальность порвала его жизнь на две части. Но его самого это нисколько не беспокоило — Лилли воспринял это вполне естественно.

Интересно, что Джон Лилли, подобно Тимоти Лири и Саше Шульгину так же занимался своеобразным «картографированием» способов восприятия. И хотя он ставил под сомнение возможность завершения подобной работы, похоже это именно то, что следует делать.

Любопытно, что переводы работ Лилли попадались и в Советском Союзе задолго до перестройки. Найти можно было почти в каждой библиотеке. Более того, его любили и на него часто ссылались. Немного странно, вы не находите? Видимо, дело было в следующем. Чувствовалось и было ясно — человек бунтует. Однако из-за непростого изложения, обилия специальных терминов всё это казалось таинственным и не очень понятным - почти мистическим и уж точно загадочным. А мистицизм, загадки в Союзе любили, как и бунтарей. В причинах «бунта» толком разобраться не удалось, поэтому в научно-популярной среде считалось, что бунтует он в защиту дельфинов.
Конечно Лилли с симпатией относился к этим чудесным животным и считал их чрезвычайно высокоразвитыми. Однако упрекать Джона Лилли в излишнем гуманизме или какой-то необыкновенной любви к дельфинам было-бы несправедливо. Прежде всего он был абсолютно бескомпромиссным учёным-исследователем.
Не забываем про кетамин. Также не будем забывать, что именно он придумал имплантировать электроды непосредственно в живой мозг и смотреть на экране электронно-лучевой трубки - «А что это у нас там такое интересное?»
«Что, Джон Лилли? Да он же совсем спятил!» - помните?
И если уж вам понадобится реальный прототип для распространённого персонажа «чокнутый профессор» или «сумрачный гений», то лучше уж брать не Николу Тесла, как часто делают (Тесла был гений, но вместе с тем шутник, склонный к мистификациям), а следует взять в качестве прототипа Джона Лилли.

Посмотрите внимательно на его взгляд. Сначала может показаться, что это действительно взгляд «сумрачного гения» или вообще какого-то мафиози. Однако, если вы с самого начала читали эту серию статей, смотрели сопутствующие материалы, то вам должен быть знаком этот взгляд. Это взгляд шамана, который видел огромное число миров и ходил по путям, недоступным для обычного человека. Пути Лилли были необычны даже для учёных контркультуры. Определялись они весьма странными методами — кроме ЛСД его инструментами были диссоциативы и знаменитая изоляционная камера. И часто пути эти были ужасающими.
В глаза таких людей лучше не заглядывать. Он эксцентричен? Да. Но это не та эксцентричность, к которой мы привыкли. Он не стремится понравиться. Не стремится понятно объяснять, он не «снисходит» к слушателям, но он и не высокомерен. Он просто точно и ёмко отвечает на вопросы. Зачастую — односложно.



Существует жутковатый художественный фильм Кена Рассела «Другие ипостаси» по роману Пэдди Чаефски, прообразом для которого послужили эксперименты Джона Лилли. Хороший фильм. Но здесь тот редкий случай, когда герою фильма весьма далеко до реального прототипа...




Вы можете принять участие в создании ресурса Estilibera.org
Ваша помощь может оказаться решающей!
LocalBitcoins - лучший способ купить и продать биткоины. Регистрируйтесь и меняйте биткоины в любом городе мира!